Евгении Кричевской
Приближался Великий Час родов. Последние три месяца Рея страшно нервничала, плохо спала. Нет, она не боялась рожать, это был ее шестой по счету ребенок, и кроме того, вот уже несколько веков, как роды перестали быть болезненными. За все отвечал огромный автомат – Крон – или Доктор, как его называли из уважения к далекому прошлому.
Работой Реи было рожать детей. Еще девочкой ее выбрали для Департамента Матерей : у Реи был широкий таз, гибкая талия, мощные ноги. Всю жизнь, сколько она себя помнила, ее готовили к исполнению святого долга — производить на свет детей для Светлого Общества, мира, в котором не было больше места места мукам, боли, горечи. Рея и ведать не ведала, кому принадлежала сперма, которую вводили в ее лоно.
В шестнадцать лет она произвела на свет своего первого ребенка, а затем каждые два года эта процедура регулярно повторялась
Последние три месяца беременности она проводила в специальных помещениях Кроноса, где за ней ухаживали симпатичнейшие Медсестры, от которых веяло сладким покоем. Они кормили ее, купали, развлекали: ребенок, которого ждала Рея, должен был родиться здоровым и счастливым. Когда приближался час родов, Рея чувствовала только лишь покой и радость. Перед тем, как войти в зал родов, ей делали укол и, садясь в кресло, она не ведала ни боли, ни страха. За все отвечал Кронос. После родов Рея, как и все другие Матери, передавала ребенка в его объятия, или, проще говоря, спускала его в специальной корзине в серебряную, лежащую змеей радом с креслом широкую трубу. Матерям строжайше запрещалось смотреть на лицо или тельце новорожденного, и Рея даже не знала, какого пола были ее пять предыдущих детей.
Так все любили всех. Дети, о которых заботились специально натренированные на родительской любви и нежности Воспитатели Светлого Общества, не боялись своих родителей: общество избавило их от несчастья оказаться в руках матери-психопатки или отца-алкоголика, ну а родители не трепетали от одной только мысли, что в один прекрасный день их отпрыск может взять в руки топор или пистолет и выместить на «стариках» свое неудовлетворение жизнью.
И вдруг все пошло прахом. По недосмотру Надзирательницы Рея оказалась в видеозале как раз в тот момент, когда там работал Мастер, ремонтируюший систему демонстрации учебных фильмов. Рея испугалась, смешалась, застыла на месте, но вместо того, чтобы броситься вон со всех ног, осталась стоять как парализованная перед молодым мужчиной, перебиравшим провода.
Впервые в жизни Рея видела человека иного пола: Матери, будучи нестерилизованными женщинами, жили в полной изоляции, под неусыпной охраной Надзирательниц, жриц Кроноса.
Но и Мастер потерял дар речи. Затем взгляд его начал скользить по линиям тела Реи: ее широкому тазу, гибкой талии, мощным ногам. О, эти Надзирательницы прекрасно знали, что охраняли! Мастер никогда не встречал подобной самки! Она была красива, как те телки, за которыми он ухаживал на ферме Общества до того как стал мастером.
— Завтра я приду опять. – вдруг обратился он к ней. – И буду тебя ждать.
Рея ничего не ответила. Она и не могла ответить из-за сухого кома, подкатившего к горлу.
Всю ночь она не сомкнула глаз. Воспоминание о молодом Мастере гнало сон. Завтра она никуда не пойдет. Будет сидеть весь день в саду, думать о том, что через два месяца подойдет ее черед снова стать матерью.
На следующий день, в тот же самый час Рея вошла в видеозал. Надзирательниц не было: их место в Обществе было достаточно высоким, чтобы надзирать за каким-то Мастером.
Рея прекрасно знала, что ее ожидает, если ее застанут с мужчиной, с Производителем, как его обычно называли в учебных фильмах, полных туманных сцен. Ее сошлют навсегда в Департамент Уборщиков, безликих людей неопределенного возраста.
Молодой мужчина улыбнулся ей:
— Я ждал тебя. Садись рядом, я не причиню тебе зла.
Но зло уже случилось, внутри нее: в ее мозгу, в ее сердце, в ее теле.
Через два месяца Рея вошла в Зал Контакта Кроноса. Автоматы работали настолько четко, что присутствие Надзирательницы было абсолютно излишним. Как обычно она села в высокое кресло и приготовилась к Контакту. Только тонкий шприц Контактного Автомата вошел не в ее лоно, а в маленькую подушечку, расплескав даром сперму Производителя. Рея поднялась с кресла и спрятала подушечку под платье. Контакт с Кроном был излишним, ибо в сущности он уже произошел. Новая жизнь уже крепла в ее теле.
Последние три месяца Рея страшно нервничала. Впервые она ощущала себя одинокой, слабой, испуганной. Но она твердо знала, что будет делать. Они обговорили с Мастером все детали. Она поступит так, как считает нужным, Мастеру не удастся ее переубедить.
Когда стрелка пульсомера начала бешено вращаться, в комнату Реи вошла тишайшая Медсестра.
— Пойдем, моя хорошая, — обратилась она к Рее. – Пора.
Дрожа всем телом, Рея вступила в Зал Родов. Автоматы работали безупречно, Медсестрам нечего было делать в Святая Святых Кроноса.
Роды были скорыми и безболезненными, как обычно. Рея поднялась и взяла в руки своего ребенка, своего сына. Стала разглядывать его микроскопические пальчики, черные редкие волосы на мягкой головке, раскрытые глаза без ресниц. Он тоже смотрел на нее.
Красная лампочка возле серебряной трубы начала быстро мигать. И тогда Рея поступила так, как решила уже давно: спустила в трубу маленькую пуховую подушечку с засохшей на ней спермой Производителя. Затем завернула своего сына в чистое полотенце и вышла из Зала Родов. Система функционировала безупречно – Медсестрам незачем было сопровождать разрешившихся от бремени Матерей в их комнаты.
В комнате Рея приложила младенца к своей груди. Молока еще не было, но Мастер рассказывал ей, что именно так кормят телки своих телят. Сегодня вечером она передаст ему ребенка. В ее распоряжении двадцать четыре часа: первые сутки о новорожденном заботились совершенные автоматы Кроноса, затем дети поступали к Воспитателям. За это время Мастер успеет спрятать их сына на ферме, где он когда-то работал.
Рея вглядывалась в крошечное личико своего сына. Кто вырастит его? Телка выкормит его своим молоком, так ей обещал Мастер. А она сама? Что будет с ней? Через двадцать четыре часа обнаружат, кто именно из Матерей совершил государственную измену. Именно измену, не проступок. А измена каралась высшей карой, смертью, полным концом.
Рея улыбнулась: для нее конец не наступит никогда, по крайней мере, пока в мире будет жить вот это существо, которое она – пусть на единый миг – держала у своей груди.
Тем же вечером, в саду, Рея передала своего сына Мастеру. Система работала четко, и сад никогда не охранялся. Ее сын не станет ни Правителем, ни Воспитателем, ни Мастером, ни Уборщиком. В регистрационных книгах Кроноса номер его рождения не значится. Он станет просто мальчиком, мужчиной и будет жить в мире, а не в Обществе.
Утром следующего дня за Реей пришла Надзирательница. Рея последовала за ней без единого вопроса. Даже Следователям не удалось вытянуть из нее ни единого слова. И только, когда они прибегли к специальным методам, Рея начала выть. Она выла громко и страшно, как воет роженица. Ее вой был слышен даже на самой отдаленной ферме, и сливался с ревом телок, искусно покрывавшим плач новорожденного мальчика.